Кирилл Яковенко. "Я не знал, что такое русская песня..."

Мы, с удовольствием, продолжаем знакомить вас, дорогие наши читатели, с музыкантами ансамбля «Россия» имени Людмилы Зыкиной. Ведь эти замечательные, талантливые и незаменимые артисты, из которых состоит ансамбль, словно драгоценные камни в ожерелье, обрамляют русскую песню изысканным и неповторимым узором своего мастерства. Знакомьтесь: Кирилл Яковенко
Материал Электронной газеты "Культурный код"

Вот мы сейчас представим артиста нашей читающей публике, как говорится, по всем правилам конферансье: Лауреат международных конкурсов… А кстати, расскажи, в каких конкурсах ты принимал участие?

Когда в России начали проводить более менее серьёзные конкурсы, я уже вовсю работал? времени для подготовки не хватало. А потом понял, что участие в конкурсах лично для меня бессмысленно. Многие музыканты видят в конкурсном участии смысл технического совершенствования, личностного роста, но меня всегда мотивировала непосредственно рабочая практика. К тому же у ударников в этом смысле все немножко по ­ другому устроено,­ в конкурсную программу у нас входят музыкальные инструменты, которые мне в будущей жизни, может быть, и не понадобятся вовсе. Вкладывать в них усилия я не хотел. Так что похвастаться победами в каких-­то громких конкурсах на данный момент я, увы, не могу. Так что никаких конкурсов я не лауреат, а просто – артист.

Уже профессиональный артист! Ты ведь сейчас заканчиваешь обучение?

В пятницу последний государственный экзамен… Последний рывок, и я получу высшее образование в московской консерватории.

Как будет называться твоя специальность?

Искусство концертного исполнительства на ударных инструментах – так мы значимся в табелях. А в дипломе пишут просто – артист оркестра, ансамбля, педагог, солист…

У нас с музыкантами ансамбля «Россия» сложилась такая негласная традиция, ­ рассказывать в интервью о своем пути от мечты к профессии…

У меня в этом смысле произошла такая забавная история: Кода я был ребенком, мы с мамой пошли в Третьяковскую галерею. В подземном переходе я, впервые в жизни, услышал флейту, она мне очень понравилась. Я сразу захотел научиться на ней играть, а поскольку от природы у меня не было ни слуха, ни голоса, ни чувства ритма, на флейту меня не взяли, но как раз в тот момент в школе открылась специальность «ударные инструменты»,нам предложили её, мы согласились. Сейчас я даже рад этому! Профессия невероятно интересная! Это ведь поразительное разнообразие! В оркестре используют около сотни ударных инструментов, а это разные исполнительские приемы, техники…

Родители у тебя музыканты?

Нет. Мы с братом в семье первые, кто пошел по этому пути. Отец в детстве ходил в районный кружок играл на балалайке, но в итоге выбрал профессию военного летчика. Мама у нас, медицинский работник. Да и брат, в итоге выбрал для себя другую дорогу. А я теперь даже не могу себе вообразить жизни без сцены. В школе я достиг достаточно высокого уровня, останавливаться уже не хотелось, да и альтернатив, которые мне реально бы нравились, не было. А в училище для меня открылся дивный новый мир. Сколько, оказывается, в моей профессии интересных моментов. И самое главное – нет в ней однообразия и рутины. Нам ударникам часто приходится удивлять слушателя: то воду из ведра в ведро нужно переливать, в качестве звукового эффекта, то деревянный пенёк об пол кидать, ветер изображать… Не стандартные, так называемые, инструменты, как, например, знаменитый молот в шестой симфонии Малера. А в зарубежной практике встречаются и пишущие машинки, и автомобильные диски и даже живые коты…

А в ансамбле «Россия» на скольких ты инструментах играешь?

Подсчитать сложно… 4 – 5 основных, крупных инструментов: Литавры, Ксилофон, Вибрафон, Колокольчики, Колокола, иногда на ударной установке играю. Помимо этого, есть еще огромное количество разнообразной мелочи: Бубен, разные трещотки, коробочки… Часто в одном концерте приходится играть сразу на нескольких инструментах…

Многие слушательницы с восторгом отзываются о твоей игре сразу на нескольких инструментах…

На последнем концерте даже цветы подарили! Я был очень этому удивлен. Приятно, конечно… Каждое выступление как сольный концерт (Смеется) Кода зритель приходит на концерт, первое, что он замечает на сцене – ударные инструменты и контрабасы. Исходя из этой картины, он всегда может предвкушать то, что сейчас будет происходить на сцене. В нашем случае, зритель, конечно, изначально видит гусли, а потом нас… Но мы то на концерте всегда играем стоя, оказываясь таким образом в центре зрительского внимания…

Я знаю, что ты принимал участие в фестивале современной музыки для ОРНИ в этом году…

Да.Я сыграл четвёртую часть концерта для скрипки номер один Шостаковича на ксилофоне, это было переложение Максима Корицкого «Бурлески», а я там редактировал партию скрипки, стараясь ее сохранить в первоначальном виде, как у композитора.

Я постоянно слышу о разного рода переложениях музыкальных произведений, написанных для другого инструмента.Чем обусловлено такое стремление музыканта? Это от того, что не пишут серьезной музыки, скажем, для ксилофона?

Раньше, в СССР, был большой дефицит репертуара для ксилофона. Новые произведения писались для него редко, поэтому ударники исполняли на нем скрипичный репертуар. Ксилофон, за исключением небольших ограничений диапазона, может имитировать большую часть исполнительских скрипичных приемов. Так что этосовсем не новое и не оригинальное явление, ­ играть на ксилофоне скрипичную музыку. Сейчас конечно стало намного проще: в Европе и США уже давно и много пишут для ударных инструментов. Для ансамблей всех возможных видов, любого количества человек. Чисто ударных, смешанных со струнными инструментами, даже с хором. Примерно с конца девятнадцатого, начала двадцатого века функция ударных инструментов вообще изменилась, ­ из чисто сопровождающих инструментов они перешли в разряд ярко солирующих инструментов. Говорить об этом можно бесконечно. Ударные инструменты давно занимают равное положение с другими инструментами.

Как это твое произведение попало в фестивальную программу?

Я как­ то остался здесь в ансамбле отрепетировать «Бурлеску», мне ведь ее предстоит еще исполнять на моем государственном экзамене, а в этот момент наш художественный руководитель, Дмитрий Сергеевич Дмитриенко, случайно проходил мимо зала, услышал и предложил мне исполнить ее на концерте.

Как ты относишься к современной музыке?

Исключительно положительно. Если говорить о музыке для ударных инструментов, то это только современная музыка. Есть музыка, которую я, возможно не понимаю, но в целом современная музыка мне близка.

Расскажи как ты пришел работать в Ансамбль «Россия» имени Людмилы Зыкиной

На втором курсе училища у нас появился предмет «история исполнительства», и, наконец ­то, в числе преподавателей появился педагог, который рассказывал нам именно про ударные. До его появления ударники ходили с духовиками и слушали лекции про духовые инструменты… Так вот: этого замечательного педагога зовут Сергей Борисович Шамов, работает он в Оркестре имени Осипова, он и предложил мне пройти прослушивание на освободившуюся должность ударника в Ансамбле «Россия» имени Людмилы Зыкиной… Я ему очень благодарен за это! Ансамбль «Россия» очень во многом изменил меня в профессиональном и личностном плане. И мое понимание профессии стало совсем иным. Если раньше, как и многие другие в академической музыкантской среде, я относился к народным инструментам довольно пренебрежительно, чего греха таить, то теперь на многие вещи я смотрю по­ другому. Все, оказалось, совсем не так, как я представлял себе раньше. «Тренькающие» балалаечники оказались музыкантами высочайшего уровня, репертуар оказался огромным и сложным, а художественный смысл очень многогранным. Тут и русские песни на все случаи жизни,и сложный инструментальный репертуар, и интересная современная музыка. Здесь очень много правильных идей, правильных вещей, находящих отклик в моей душе. Да и вообще: Это же несусветная глупость ­ сравнивать эти два направления! Это абсолютно разные самодостаточные сферы, диаметрально противоположные!

А что именно тебе дала работа в ансамбле «Россия»?

Ансамбль мне дал прежде всего бесценное осознание того факта, что когда то я мог пройти мимо целого пласта великой культуры и никогда не заметить его. Я понял, что, будучи русским человеком, грамотно говоря по русски, научившись грамотно писать, я русским человеком являлся не до конца потому, что я не знал что такое русская песня, русская народная музыка во всей ее красоте. А ведь сколько у нас в стране таких «спящих» людей… Ну и профессиональный рост. В богатом и таком разном репертуаре нашего ансамбля очень много произведений с максимальной занятостью ударников. Исполнение сложных партий, совмещение инструментов, высокие требования к артистизму, взгляд на свою профессию с совершенно иного угла… Бывают концерты, на которых выкладываешься на двести процентов, но после них чувствуешь себя как никогда живым.

Вацлав Строжек